Колонка редактора: отцы и дети

Долг платежом красен

Желание выступить на эту тему родилось давно, еще в октябре. А если до конца честно, то «окунула перо в чернила» где-то больше года назад, но белый лист бумаги так и остался нетронутым. Потом, чем больше над ней размышляла, тем больше находила противоречий, а потому откладывала. Но вот теперь подтолкнул повод довольно оправданный – Новый год был недавно на носу, а значит, переосмысливаешь прожитый, стараешься не оставлять долги, да и о недалеком будущем понемногу задумываешься. Ведь новогодние выходные заканчиваются также неожиданно, как и начинаются, и паровоз снова несется по своим рельсам маршрутом «Январь, 1-го – Декабрь, 31-го»… А кому не известно, как непросто разглядеть, двигаясь на скорости, то, что видится за окном сплошной лентой?! Хорошо, если состав останавливается на станциях «Февраль», «Март», «Апрель»… А то, бывало, и их не замечаешь. Что уж говорить о каких-то там придорожных селениях, о прекрасной природе за окном, о людях, которых не знаешь, да и знать не будешь, вероятнее всего, никогда. У тебя – скорость, у тебя – движение, у тебя – цель. А они живут своей монотонной жизнью… Ну, и пусть себе живут…

Чужие отцы и чужие дети

Как и в прошлом году, первую неделю после Дня пожилых людей в редакции раздавались звонки. В телефонной трубке слышались обиженные голоса тех, о ком не вспомнили ни подарком, ни словом, ни открыткой. Приходилось разговаривать много и долго, потому что люди звонили не столько с вопросом «почему?», сколько с желанием выговориться-пожаловаться, дать знать о своей обиде, о том, что, в принципе, забывать о живых людях – это не по-человечески. Они рассказывали, какие непростые задачи когда-то ставились перед ними в 70-е, когда всей страной поднимали экономику могущественного Советского Союза с надеждой, что вот сделаем хорошо все вместе, а уж потом и каждый отдельный гражданин будет жить припеваючи. Сетовали, как пережили проклятые 90-е, когда всей семьей месяцами ели только гречку, потому что жена сидела в декрете, а муж получал всю зарплату крупой. Сколько «съели» вместе с этой кашей собственных нервов и здоровья, которого сегодня на пенсии так не хватает, тоже говорили. И про болезнь ног, заработанную на холодном полу за прилавком, и про спину, надорванную на стройках, и про суставы, которые делают ночь бесконечно длинной, как та дорога, в которую ранним утром выезжали в рейс, оставляя на несколько дней дома жену и детей. Сейчас тоже нелегко жить, соглашались собеседники, но это никому не дает право вычеркивать из истории одной, другой, третьей организации конкретные имена и фамилии, которые вписаны туда ежедневным созидательным трудом.
Что можно было им ответить? Приходилось за кого-то оправдываться, успокаивая, будто, «ничего личного» (как сейчас принято говорить) у сегодняшнего руководства хозяйства, предприятия, организации и т.д. к ветеранам нет, а все дело в отсутствии свободных материальных ресурсов, уговаривать не держать обиду в сердце и относиться к различным обстоятельствам жизни, в том числе и этому, философски (мол, радуйтесь, что детей вырастили, больше 70 лет прожили, да и силы еще есть). Все это были слова, и не знаю, насколько они помогли тогда людям. Наверное, каждый, все-таки остался при своем мнении. Но разве оно у старшего поколения неправильное? Их воспитание и мировосприятие современности через уважение к тем, кто был до тебя, разве не есть компас в жизни для любого человека? А слова благодарности? Их когда и кто отменял? И даже «ничего личного» у нынешней администрации к бывшим работникам – ничто другое, как полное равнодушие. Какими словами его объяснить?
Не знаю, как у кого, а у меня с каждым годом все больше крепнет мнение, будто с переходом в ХХІ век мы действительно впрыгнули в какое-то новое измерение. Разве 30-е так разительно отличались от 50-х, а 60-е от 80-х, как 90-е от 2010-х? Может быть, это только у меня такое ощущение, но фраза «прошлый век», которую когда-то произносили в контексте иронии, сегодня утвердительно свидетельствует сама за себя. Жизнь другая, мы другие, но они, трудовая деятельность которых закончилась в том самом «прошлом веке», остались такими, как были. И уже не сядут в несущийся состав, в котором мы куда-то мчимся, а останутся каждый на своем полустаночке с грустной перспективой остаться незамеченными.

(Продолжение в следующем номере).
Жанна Гордиевич.