По случаю Международного дня освобождения узников фашистских концлагерей

Наверное, каждый из нас хоть однажды замечал, что есть в его жизни люди, которые оказываются рядом неспроста. Я бы их назвала таким своеобразным компасом, указывающим нужный ориентир, задающим направление, двигающим иной раз твои паруса, как попутный ветер. Они приходят к каждому по-разному, но остаются в памяти одинаково яркими, неповторимыми, запоминающимися образами. И пока ты
слышишь их голоса, ты понимаешь, что твои каждодневные заботы – сущая ерунда, потому что трудно с чем-то сравнить пережитое ими.

«…Пришли немцы, связали мать и всех вывели во двор. Начали допрашивать. Все молчали. Тогда страшный рыжий немец толкнул маму, она упала. Фашист наступил ей сапогом на грудь, стал бить. Девочек увезли, тогда они не могли знать, что видятся с матерью в последний раз…», – тяжелые воспоминания возвращают в страшные военные годы Надежду Степановну Любивую.
Она даже не помнит, как очутилась на редкой соломе в товарном вагоне поезда, мчащего ее в неизвестность. Ужас, пережитый за короткое время, когда ее и сестру вместе с другой молодежью повели в Бабий Яр, вытеснил все иные страницы того дня. Немцы подвели их к дубу, на котором за ножку был подвешен трехлетний мальчик. В канавах были слышны стоны людей, закопанных живьем.
Прошло несколько суток, и она узнала, что в одном вагоне с ними едут семь ее одноклассников. Когда добрались до Бакмача, поезд начали бомбить самолеты. Люди выскочили из вагонов и побежали в болото. Но оно тоже оказалось врагом – четыре мальчика, бежавших впереди, попали в трясину, которая тут же их засосала. Девочки боялись даже пошевелиться и остались в более безопасном месте. Решили переждать ночь, чтобы потом двигаться дальше. Однако той же ночью прилетели самолеты с прожекторами, появились немцы с собаками, и всех, кого нашли, снова погрузили в вагоны. Пить и есть не давали, из вагонов не выпускали. Некоторые не выдерживали – болели и умирали.
Голодные, грязные, обессиленные, они добрались до Щетина. Там их остригли, дали солдатские рубашки и немецкие кальсоны. Одна из девочек отказалась надевать одежду, бросила ее на землю. Разъяренный немец стал хлестать ее плеткой, после каждого удара которой на спине девушки оставался длинный красный рубец.
В Щетине пробыли недолго. Их перевезли во Франкфурт-на-Майне, где выдав по маленькому кусочку хлеба и чуть-чуть воды, поместили в страшный грязный барак.
«…Мне и моим подругам было по 15 лет. Мы мечтали вернуться в тот довоенный мир, где солнце казалось нам праздничным, встающим над землей каждый день, где трава была зеленой и свежей, ярко горели фонари, освещая своим светом тротуары. По ним гуляли красивые, полные сил и энергии молодые люди, и среди них – я, юная, веселая, загорелая. Мы радовались блеску молний, раскатам грома, ветру, солнцу. У наших ног лежал весь мир, и он казался нам таким добрым и радостным! В этом мире не было черных красок, он был разноцветным.
Но теперь мы узнали, что солнце может не взойти утром, потому что его блеск и тепло может уничтожить бомбежка, что горизонт может утопать в черно-багровой завесе дыма, на котором не видно облаков. Мы даже стали ненавидеть солнце, ведь оно равнодушно освещало тела убитых друзей и родных. Ненавидеть, потому что с ним приходил рассвет, и тогда мы отправлялись на тяжелую работу на завод, а с его закатом валились на бараки и сразу же засыпали».
* * *
Нам было тоже по 15-ть, когда переступив производственный класс Клецкого УПК, познакомились с Надеждой Степановной. От ее 15-ти до наших – ровно 40 лет. За плечами у нее были годы учебы во Львовском технологическом техникуме, в Высшем Московском институте легкой промышленности, работа портнихой, помощником мастера, инженером по кадрам, школьным учителем обслуживающего труда, и к моменту нашего знакомства она могла сидеть дома и иметь от заказов клиенток хорошую прибавку к пенсии. Но характер не тот.
Мы ничего не знали про ее прошлое, она – почти все о нашем будущем. Потому что, как бы оно ни сложилось, любая девочка станет женщиной, мамой, хозяйкой. В моей жизни было два преподавателя, которые готовили нас к этому. Одна из них – Надежда Степановна. Спустя годы, я поняла, откуда в этой женщине было столько мудрости, мягкости, терпения, душевности по отношению к каждой из нас, девятиклассниц, приобретавших навыки швей-мотористок и собиравшихся для этого по вторникам на втором этаже учебно-производственного комбината из трех школ – нашей Клецкой №1, Рассветовской и Домоткановичской. А тогда мы просто были рады, что раз в неделю возможно такое свободное общение на протяжении шести уроков между нами, ровесницами, и взрослым человеком. Успевали кроить и сметывать, сшивать и примерять, делиться вырезками моделей из журналов и мечтами о красивых нарядах, не забывая при этом поговорить о взаимоотношениях с мальчиками, с родителями, о мечтах и планах, слезах и трудностях, поздравлять именинников с днем рождения, отмечать с тортом и чаем праздники. Она открывала секреты женской красоты и всегда верила, что именно красота должна быть главной в жизни человека.
Через год мы уже готовились к демонстрации моделей на родительском собрании, а затем – к выпускному экзамену и выпускному вечеру. У нас было принято по-доброму завидовать истинным рукодельницам, у которых выходило изделие не просто ладненько сидящее на стройной фигурке, но и модное, профессионально скроенное, обметанное, отстроченное, украшенное популярными в то время рюшами, карманами, ассиметричными разноцветными вставками. Могу себе представить, сколько «спасибо» сказали в адрес Надежды Степановны мои «однокашницы», став мамами в лихие 90-е, когда не спасали ни талоны, ни карточки. И теперь я думаю, что, знай мы тогда, через что пришлось пройти нашему доброму и нежному преподавателю в годы своего военного детства, те 90-е казались бы нам не такими безнадежными. Но вспоминать ей об этом было очень тяжело, а потому не хотелось, ведь каждый раз в такие моменты заново доводится переживать все, что выпало на судьбу. Память не стирает былое, а, кажется, еще больше его обостряет, возвращая туда, в военные годы, где дети вынуждены были стать взрослыми за один день.
* * *
О, братья-узники крупнопанельных клеток!
Упало небо на заплеванный асфальт.
Из плена убежим под свод ажурных веток,
Где в храмах зелени колдует скрипка-альт.
Прославим дерева в любое время года,
В них все – гармония от корня до коры.
Откроет нам молчальница-природа
Один секрет Божественной игры.
Надежда Степановна и сегодня вздрагивает, когда видит современный бэйдж. Им, малолетним узникам, на одежду пришивали тряпочки такого же размера, на которых большими буквами было указано «OST». Подобные надписи получали русские, белорусы, украинцы. Поляки и французы имели букву «П». Без этой нашивки никто не мог куда-то выйти. Когда люди с «OST» шли по улице, немцы открыто выражали свое презрение, плевали в лицо…
В начале 1944 года наши войска перешли в наступление. Всех, кто еще мог работать, отправили в Гамбург.
Освободили юную Надю и ее друзей англичане и для передачи русским войскам отправили в Щетин.
«…Я жила с этим в душе все годы. Проснешься ночью и лежишь с открытыми глазами. Иногда думаешь, что унесешь все в могилу, и никто об этом не узнает, от чего становится еще страшнее», – призналась однажды школьникам Надежда Степановна. Школа и эта женщина – неразделимые понятия. В мероприятии при закладке фундамента Клецкой средней школы №3, которая расположена недалеко от ее дома, Надежда Степановна принимала участие вместе со своим мужем-строителем, она сказала: «Здесь вырастет красавица-школа, здесь будет сад!». И это сбылось. Деревья, посаженные в школьном саду руками этой светлой, доброжелательной и всегда наполненной оптимизмом женщины, стали крепкими и сильными.
В 2006 году в учебном заведении было положено начало созданию музея учительства. Созданы 4 экспозиции, одна из них – «Дорогами войны – дорогами Победы» собрала в себе материалы об учителях, участниках Великой Отечественной войны. Среди них и те, которые предоставила Н.С.Любивая. На основе их, а также воспоминаний, записанных во время встреч с узницей фашистских концлагерей, два пионерских отряда подготовили исследовательскую работу «Дети за колючей проволокой» в рамках республиканской акции «Жыву ў Беларусі і тым ганаруся». Позже они признавались в том, что нередко спрашивали у самих себя: «Я бы смог пройти через такое испытание?». А вслух у Надежды Степановны – о том, откуда она черпает энергию и бодрость духа.
– От вас, дорогие, мои юные друзья, только от общения с вами становится легко и хорошо, и мне снова и снова хочется жить, – отвечает она.
Думаю, тот, кто хорошо знает этого пропитанного добротой человека, в этих строках слышит ее интонацию. Она и в письмах, которые как постоянный внештатный автор газеты присылает нам на протяжении последних десятилетий. После каждого звонок:
– Жанночка (только так называет меня Надежда Степановна), ты сама посмотри, я там мысли, которые не дают спать и бередят душу написала, а что выберешь – напечатайте, уж очень переживаю за это…
Ее неравнодушие к любому делу отмечено заслуженными наградами – медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения Ленина», «Ветеран труда», Почетной грамотой Верховного Совета, знаком «Отличник народного образования», ей присвоено «Почетное звание Заслуженный учитель школы БССР». Трудно найти вопрос, по которому бы Надежда Степановна была, как говорится у журналистов, «не в теме». Ее эмоциональные письма можно печатать в республиканских газетах и отправлять на телевидение. В годы учебы в университете мне приходилось писать курсовую работу по различным программам тогда нескольких (пальцев одной руки было достаточно, чтобы пересчитать) телеканалов. Вот бы отзывы этой седовласой женщины отослать создателям сегодняшних отдельных программ! Знали бы вы, какую рецензию получила передача «Жить здорово!». Сколько всего в ней подметила Надежда Степановна, какую дала характеристику ведущим, как оценила пользу обсуждаемых там вопросов. А каким анализом работы учебных комбинатов и несогласием относительно их закрытия было наполнено еще одно ее письмо – крик души. Но это к слову…
В одном из своих последних писем в редакцию Надежда Степановна снова оголяет нерв: «Память о минувшей войне и друзьях для меня священна. Никогда не забуду Ивана Денисовича Дейко, Бориса Захаровича Рыжницына, Дорофея Максимовича Черного, Леонида Семеновича Хлыща, Александра Кузьмича Рыбакова. Недавно проводили в последний путь Леонида Леонтьевича Ромашко. Боже, сколько моих друзей лежать осталось в темноте!.. ». И снова в конце четверостишье. Их, кстати, нахожу в каждом конверте от нее. И всегда – в точку.
Живые мертвых вспоминают.
С тоской и болью вспоминают…
Как жаль, что мертвые не знают,
Что их живые не забывают.
А вот еще одна выдержка: «Я, наверное, счастливая, что выжила после двух концлагерей. Очень благодарна Инне Ивановне Новаковской и Алле Игоревне Шевчик за то, что они дают мне духовную подпитку. Приходят ребята – пятиклассники и десятиклассники, а это для меня – эликсир жизни. Как хочется детям понятнее объяснить, чтобы они запомнили: они – наследники тех погибших героев, которые своими жизнями заплатили за будущее – за их жизни. И забыть это молодежь не должна никогда. Иначе это будет преступлением и предательством. Очень дорого обошлась нам Победа. Свидетелей «фашистского гульбища» мало осталось, но мы обязаны перед государством и памятью павших его защитников общаться с молодежью, потому что у нее сегодня совсем другие взгляды на жизнь».
* * *
Я просматриваю фотографии, собранные школьниками для архива, и на всех их героиня сегодняшнего материала в окружении своих учеников, коллег по работе, педагогов СШ №3, учителей-ветеранов. Она сохранила и передала ребятам свой комсомольский билет и «Наказ Біржи Праці», выписанный в оккупированной Украине 28 ноября 1942 года девочке Наде из города Кромвеца Сумской области, о необходимости явиться на работу. Мне кажется, со знакомства с такими документами и магнитофонными записями воспоминаний в наших школах нужно начинать традиционные уроки Мира, проводимые 1 сентября, чтобы тревога ветеранов за иные взгляды на жизнь нашего подрастающего поколения никогда не переросла в настоящую беду. А ведь насколько неожиданно она может прийти, показали события в Украине. Даже представить себе боюсь, с каким волнением следит за ними все это время уехавшая оттуда в середине прошлого столетия Надежда Степановна.
Да и вчерашний день, который во всем мире отмечается, как день освобождения узников концлагерей, был для Надежды Степановны, конечно, непростым. В подобных случаях она с волнением в голосе говорит: «И вспомнить страшно, и забыть нельзя». Да здоровье, к сожалению, подводит ее все больше. Но маленькая хрупкая женщина, о возрасте которой можно говорить уже хотя бы потому, что сама она, не смотря ни на что, может служить образцом стойкости и несгибаемости, жизнелюбия и целеустремленности, держится в свои 87 лет, как настоящий боец. «Этот год – удивительный. Столько событий в нашей жизни. Для меня была интересна зимняя Олимпиада, с нетерпением жду чемпионата по хоккею, который принимает наш Минск. Это год 100-летия Первой мировой войны и 70-летия освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков. А впереди – 70-летие Великой Победы», – пишет она в редакцию, обозначая ближайшие планы. Ей будет интересно каждое из этих событий обсудить со своими родными – дочерью Любой и сыном Валерием, и с внуками, ради общения с которыми Надежда Степановна освоила компьютер, Интернет и скайп! Вот кто в полной мере отвечает строчкам из знаменитой песни Градского: «Чтоб тебя на земле не теряли, постарайся себя не терять…».
И дай Бог Вам, Надежда Степановна, здоровья, чтобы непременно сбылось все то, что задумали. Я уверена, что Вы обязательно еще не раз поделитесь своими мыслями с читателями газеты, а со мной и моими коллегами просто так – по телефону. Признаюсь: голос этой необыкновенной женщины придает столько эмоций, сил, надежды и уверенности в то, что любой груз можно вынести и никакие проблемы не могут сломать человека, если «праздничное солнце» каждый день будит тебя в окно, за которым – разноцветный мир, добрый и радостный…

Жанна Гордиевич.
Автор благодарит юных исследователей СШ №3 и их педагогов за предоставленный в редакцию материал.