11 апреля – Международный день освобождения узников концлагерей

Во время Второй мировой войны на территории нацистской Германии, ее стран-союзниц и на оккупированных ими территориях действовало (помимо тюрем, гетто и т.п.) 14 000 концентрационных лагерей. Узников нацисты сжигали, порой заживо, в печах крематория, травили в газовых камерах, пытали, насиловали, морили голодом и при этом заставляли трудиться до полного изнеможения; у заключенных брали кровь для солдат вермахта, проводили над ними страшные медицинские эксперименты, испытывали на людях новые препараты.
В марте 1945 года на территории Бухенвальда (самого крупного концентрационного лагеря) вспыхивает вооруженное восстание, организованное интернациональными силами самих заключенных. Когда в Бухенвальд вошли американские войска, восставшие уже осуществляли контроль над лагерем смерти. В значительной степени благодаря этому нацисты не успели замести следы своих страшных преступлений и показания узников дошли до международного Нюрнбергского трибунала. 11 апреля – день вхождения американских войск на территорию Бухенвальда – и был принят ООН как дата, когда планета отмечает Международный день освобождения узников фашистских концлагерей.
Всего на территориях, подконтрольных гитлеровцам, содержалось в концлагерях, лагерях смерти, тюрьмах 18 000 000 человек. Из них более 11 миллионов были уничтожены. Среди погибших – 5 млн граждан СССР, а также 6 млн евреев из разных стран. Каждый пятый узник был ребенком…

Тамарочке было всего четыре годика, когда ее мама с детьми из разрушенного Дубровно, где родной дом был разбомблен фашистами в щепки, на корове перевозила кое-какие пожитки к сестре и родителям в деревню Селекто Оршанского района. Не успев обосноваться, всю семью вместе с еще четырнадцатью такими же немцы гонят в Германию. Случилось это 3 марта 1944 года.
– Везли нас на поезде в каком-то телятнике – народу полным-полно набито, один на другом, женщины причитают, плачут дети, – вспоминает узница Тамара Марковна Кунцевич. – Как сейчас помню, смотрим в окошечко впереди, а там какой-то маленький мальчик что-то показывает ручками. Это, оказывается, на станции вагоны стали опрокидываться. Благо, наш остался целым.
Оршанцев отвезли в город Меттман, поселили в бараке. Где девался ее отец, Тамара Марковна сегодня не знает, старший брат Виктор и сестра Валентина оказались оторванными от родных, из семьи остались вместе мама с тремя детьми. Старшие со взрослыми ходили на каторжные работы в карьере, добывали кокс – уголь. Возвращались поздно вечером черные, грязные, изнеможденные.
– Мы, как совсем малолетние, оставались дома, – продолжает узница. – Да какой это «дом»… Длинная-длинная комната с двухъярусными кроватями, территория обнесена колючей проволокой. Кормили нас практически всегда испорченной едой, где уже и черви заводились порой. От голода у детей стал развиваться рахит. Были мы такие худющие, почерневшие.
В памяти Тамары Марковны часто всплывают детские эпизоды бомбежек, скорее всего, как отмечает женщина – американских самолетов:
– Бог нас помиловал, 16 апреля 1945 года семью освободили американские войска. К тому времени мы уже встретились и с отцом, и с братом, сестрой. К счастью, мы не дошли до того лагеря, когда детей разлучали со взрослыми.
Еще до сентября оршанцы находились в лагере №252 г.Магдебург.
– В эти несколько месяцев, пока нас готовили к отправке на родину, ощущали, что кормить стали лучше. Я была маленькой, симпатичной девчонкой, и меня старшие зачастую угощали чем-нибудь вкусным. А когда освобождали американцы, нам, голодным, дали шоколада. Мы его так наелись, что я отравилась и чуть не умерла от большого количества сладкого. После уже взрослой долго-долго не любила шоколад.
В Селекто вернулись из Германии около 80% увезенных сельчан. Молитвами матери и милостью Божьей все родные Тамары остались живы. Многодетная семья приехала в родительский дом, а он оказался занятым. Некоторое время мирились с соседями по комнате, а потом «незваных хозяев» отселили. Нищета, голод, разруха… Мама ходила с поданием по деревням, а старшие девчонки бегали на поле и собирали мерзлую картошку. Помоют ее на речке, высушат.
– А мама из нее таких вкусных блинов испечет! Не успевал один приготовиться, как мы вмиг его съедали и ждали следующего…
Так и выживали. Потом стали сеять, налаживать хозяйство. Когда увозили в Германию, нашу корову кто-то забрал из деревенских себе, позже мама смогла ее вернуть: на молоке растила меньших детей.
Тема нахождения в концлагере родительской семьи Т.М.Кунцевич была запрещена для обсуждений и разговоров. Они чувствовали некоторое презрение местных жителей, пока не раскрылась правда из архивов КГБ.
– Поначалу мама хотела переехать на новое местожительство ради безопасности детей, но отец настоял остаться, – говорит Тамара Марковна. – Но время прошло, события восстановлены, и меня даже приняли в партию в Казахстане, когда после школы уехала на целину. Мама старалась, чтобы все мы – семеро ее детей – учились, получили образование. После 10 классов я поступила на бухгалтера, но пришлось оставить учебу, поскольку не было денег…
И тут семнадцатилетняя девушка услышала по радио: «Едут новоселы по земле целинной…» Вспыхнула идея, как спичка. И вот по комсомольской путевке формируется отряд, с Витебской области – целый эшелон.
– Добрались до места – степь кругом. Командир стал организовывать лагерь. Поставили палатки, услали тюфяками, без раскачек приступили к работе. Сначала налаживали элеватор, готовились к приему зерна, а потом запустили и стали дорабатывать золотые насыпи. Я была весовщицей, лаборантом.
Там красавица Тамара встречает свою судьбу – Ивана Кунцевича. Свадьбу сыграли скромно – по-комсомольски, даже родных на главном семейном празднестве никого из Беларуси не было. А когда появилась у Кунцевичей дочь, молодые решили вернуться на родину мужа – в Синявку. Здесь и живут с 1962 года, трудились на местной мебельной фабрике: он – заместителем директора, она – станочницей, бухгалтером, инженером по труду.
Теперь в квартире на третьем этаже по улице Фабричной в агрогородке заботы одни – уборка да телевизор. Здоровье пенсионеров – неважное, хозяин остался без ноги, женщина – ежегодно поправляет здоровье в санатории в Боровлянах для ветеранов Великой Отечественной войны, к кому ныне приравниваются малолетние узники фашистских концлагерей. На какие-то особые преференции Тамара Марковна никогда не претендовала, а вот недавний случай женщину впечатлил до глубины души, и сегодня она ностальгично об этом говорит:
– Накануне 8 Марта побывала на встрече с руководством Миноблисполкома. Беседа состоялась за круглым столом, уставленным вазочками с угощениями – сладостями, напитками. Сначала поздравляли многодетных матерей, вручали им ордена, а потом – участников войны. После дошла очередь до нас – узников. Каждый вставал и говорил слово, я просила Бога, чтобы наши дети не видели того, что пришлось пережить нам. Затем нас угостили шампанским, подарили цветы, подарки, пригласили на концертную программу. В коридоре на лестнице сделали общий снимок. После обеда в ресторане нас ждал главный сюрприз – экскурсия в музей Великой Отечественной войны. Ох, как он впечатлил! Прямо внутри у меня все дрожало, когда ходили по этим залам: все для нас здесь связано со страхом и с пережитым.
Голос у женщины задрожал, глаза наполнились слезами. Вероятно, она вспомнила в очередной раз, как приходилось голодать, нищенствовать, в страхе каждый день ждать маму с работы… Может быть, эти ее сокровенные детские эпизоды взбудоражила обстановка в залах музея, где на самом деле экспонаты и экспозиции стараются передать ужас войны… А еще – впечатленность от оказанного ей внимания, за что женщина несколько раз благодарила организаторов ее недавней поездки в Минск.

Ирина Шаг.
Фото Александра Абрагимовича.