76-летняя жительница Клецкого района за собственные средства привезла в Беларусь семью из Донецка и пенсионерку из поселка Боково-Платово Луганской области.
Бабушка мира
Екатерина Матвеевна Смирнова до недавнего времени жила одна в агрогородке Заостровечье. Теперь в ее добротном кирпичном доме звучат детские голоса. Взрослые говорят негромко: вспоминая войну в Украине, едва подавляют слезы.
– Проходите, пожалуйста, – радушно встречает журналистов «Да новых перамог» улыбчивая женщина лет пятидесяти.
Вместе с нами – Сергей Ким, идеолог ГУП «Клецкое ПМС», один из тех, кто не остался равнодушен к судьбе переселенцев.
– На обед сегодня борщ, настоящий – украинский, хотите? – предлагает молодая женщина с маленьким светловолосым мальчиком на руках. Рядом с ней – хорошенькая курносая девочка. За столом – их спасительница Екатерина Матвеевна.
Ближайший час всем было не до еды: словно одна большая интернациональная семья, говорили про Украину, мир и войну.
История о том, как пенсионерка Алла Михайловна Подкуйко, семейная пара Оксана Дубовик и Денис Павликов с детьми Танюшей и Алексеем оказались в Беларуси, заслуживала отдельного разговора:
– Смотрела новости о событиях в Украине, постоянно плакала, – рассказала Екатерина Матвеевна Смирнова, в одиночку сделавшая для семерых украинцев больше, чем все правительство их Родины. – Когда появилась первая информация о беженцах и показали кадры из палаточных лагерей возле Ростова, решила: я же одна, дом пустой, могу приютить двух женщин или семью.
– И Вы решились без кого бы то ни было в 76 лет поехать в Россию? – удивляемся поступку бабушки.
– Ну, а что тут такого! – не меньше нашего поражена вопросом пенсионерка. – Еще же хожу. Получаю хорошую пенсию. Решила хоть кого-то спасти. Я родилась в Украине и в детдоме там воспитывалась. Да и, вообще, мне жалко людей. Даже в Африку поехала бы, если бы было больше денег, там же тоже война идет. Сняла с карточки 15 миллионов и купила билет до Ростова-на-Дону. По прибытии спросила у милиционеров на вокзале, где найти лагерь беженцев. Они направили меня к МЧСовцам, которые работали там же, на вокзале. Рассказала им о причине своего приезда. Неподалеку оказалась волонтер Наташа, которая услышала наш разговор. Рядом с ней стояла Алла Михайловна. Так мы и познакомились.
Обе женщины, сидящие за столом, при этом тепло переглянулись между собой.
– С помощью все той же Наташи встретилась с украинской супружеской парой пенсионного возраста, – продолжила историю Екатерина Матвеевна. – Позже, уже в Минске, купила им билеты, и они уехали к своему другу в Санкт-Петербург. Перед отъездом из Ростова у меня оставалось 16 тысяч российских рублей. Была возможность вывезти в Беларусь еще одну семью. Так судьба свела меня с Оксаночкой и ее родными.
Последовал новый обмен взглядами: молодой женщины и бабушки.
Напишите, что у нас уже все есть
В Беларуси переселенцы из Донецка и Луганской области находятся уже несколько недель – вполне достаточно, чтобы оглядеться на новом месте.
– Была поражена, настолько здесь красиво и почти повсюду равнины, – впечатлена пенсионерка Алла Михайловна. – У нас – сплошь бугры, а у вас прекрасно можно ездить на велосипеде. Понравились люди. Домики аккуратные. Цветы. Очень много яблок. У нас они так не родят.
Хорошего мнения о Беларуси и Оксана Дубовик:
– Такая природа замечательная! Не зря нас Екатерина Матвеевна привезла в это место, которое, наверное, любой назовет райским. Вчера ездили в Морочь, там тоже понравилось. Отмечу отзывчивость местных жителей. Большое им спасибо, что не бросили в беде. Люди приносят целые пакеты вещей для нас и детей. Многих из них я не видела и не смогла поблагодарить лично. Хотелось бы, чтобы они знали, что мы ценим их помощь (расплакалась). Напишите, что у нас уже все есть. Замечательный человек Сергей Ким: встретил, помог оформить временные документы. Приходит каждый день, поддерживает, разговаривает с нами, чтобы мы не чувствовали себя покинутыми. Безмерно признательна Ларисе Александровне Селицкой, директору ОАО «Заостровечье», за то, что устроила мужа на работу, помогает искать жилье.
Истории бегства из родной страны с одной лишь целью – не погибнуть, у каждого из новых членов семьи Екатерины Матвеевны Смирновой разные, но одинаково трагичные. Первой о своей сломанной войной жизни поведала 59-летняя Алла Михайловна Подкуйко.
Боялась, что не заработаю на обратную дорогу
– Мой дом – в поселке Боково-Платово Антрацитовского района. В мирное время до ухода на заслуженный отдых работала на шахте в ламповой. Нас долго не обстреливали. Вокруг шли бои, а мы все надеялись: может, минует эта горькая чаша. Так не получилось: однажды началось контрнаступление украинских войск. Как только стало вечереть, пять танков прорвались к нашему населенному пункту. Подъехали ополченцы, завязалась перестрелка. Я возвращалась от криницы, где всегда брала питьевую воду. Совсем рядом со мной начали раздаваться автоматные очереди. Было очень страшно. Едва уцелела. Один танк въехал в новый кирпичный дом и разворотил его. Вокруг начали пылать бугры: трава в этом году уродилась высокая, но уже сухая. Горело все, пламя перекинулось даже на Боковское кладбище. Ближе к ночи бой начал стихать. Взрывы раздавались все реже. В голове были одни вопросы: что с моими родными, все ли у них нормально? Знала, у невестки нет погреба, ей негде укрыться. Вышла тихонечко со двора в домашней одежде, в тапочках, в которых на огород бегала, и с фонариком в руках. Останавливалась, прислушивалась. Где-то вдалеке взрывалось что-то. Жены сына не оказалось дома. Побежала тропинкой вдоль реки к жилью брата. Нашла его жену, которая вместе со своей матерью прятались в подвале. Убедившись, что у них все нормально, собиралась уйти и продолжить поиски, но меня не пустили: можно было запросто погибнуть от пули снайперов. Вскоре по поселку началось движение армейских автомобилей. Ездили без включенных фар. Возобновился артобстрел. Через некоторое время приехал брат на мотоцикле. Выгнал машину из гаража и скомандовал всем садиться в нее. Сказал, что наш поселок утром будут обстреливать украинские войска из установок «Град». Я запротестовала: дома остались документы. Меня тут же осекли: – Тебе что дороже: паспорт или твоя жизнь?
Всемером покидали Украину через пограничный пункт Изварино, который находился под контролем ополченцев. Брат вернулся в поселок.
Поначалу оказались в лагере беженцев в российском городе Донецк, там мне сделали временное удостоверение личности. Ждали, в какой населенный пункт нас отправят. Не хотелось заезжать вглубь России. Понимала, что там пенсию мне никто платить не будет. Боялась, что не заработаю себе на обратную дорогу. Все-таки, еще оставалась какая-то надежда, что бои прекратятся. Все вместе поехали в Ростов-на-Дону. Там нам пришлось расстаться: родные уехали в Самару, а я осталась, ожидая получения документов в консульстве. Ночевала на вокзале с остальными беженцами. Люди спали на полу с маленькими детками. Волонтеры и местные жители приносили матрасы, одеяла, еду. Не зная, что мне дальше делать, подошла к одному из добровольцев, которого звали Сергей. Призналась ему, что готова остаться в Ростове подрабатывать уборщицей или посудомойкой. Но он отговорил, сказал, что в городе большой наплыв людей. Парень познакомил меня с волонтером Натальей Александровной Пономаревой. Я ей очень благодарна. Видя мое состояние, девушка позволила мне пожить у нее некоторое время. Помогала ей готовить еду для беженцев. Она приводила домой около 8 человек в день: те купали своих маленьких детей, отдыхали, кушали. Затем Наташа на своей машине отвозила их обратно в лагерь. В один из дней мы с ней поехали на вокзал записываться в очередь на отправку. Решилась ехать туда, где будет место. И тут встретили Екатерину Матвеевну. Сам Бог послал нам этого ангела-хранителя. Она привезла нас в Беларусь за свои деньги. Расскажешь кому такое, особенно богатым людям, могут не поверить. А простой человек снял свои сбережения и пожертвовал на то, чтобы дать шанс начать новую жизнь беженцам. Вот Оксана с супругом и детьми, можно сказать, уже почти устроились. Им подыскивают собственный дом.
Молила Бога, чтобы малышей не тронули
История Оксаны Дубовик и ее семьи тоже очень похожа на хронику Великой Отечественной войны, с одной лишь разницей – это произошло в наши дни:
– Мы с мужем – семья обычных работников из Донецка. Денис водителем трудился, я – в декрете. Жили, как и все. Детки у нас: семимесячный сын Алексей и старшенькая Танечка, которой 8 лет. Пришли солдаты нацгвардии и начали все рушить. Были сначала слышны выстрелы, привыкли к ним, как-то старались не обращать внимания. Потом стали доноситься далекие взрывы. Тоже свыклись с этим. А в один «прекрасный» день легла спать с младшеньким ребенком в обед и проснулась от того, что в доме дрожат все стекла, мебель ходуном ходит. Наш район обстреливали два истребителя всего в нескольких километрах от места, где мы жили. Отец крикнул: «Хватай ребенка, ложись на пол». Я встала, как вкопанная, не знала, что мне делать, то ли лечь и укрыть собой Алексея, то ли бежать за Таней, которая играла на улице. Скоро все стихло, нашли дочь целой и невредимой. Вечером пришел муж с работы, обсудили случившееся, надеялись, что налеты прекратятся. Но Донецк обстреливали через день. В 10-15 км от нас разрушили дома, школу. Мы с супругом решили, что нужно спасать детей. Сели в машину. С собой взяли только немного детских вещей. Некогда было раздумывать. Все оставили. Родителей оставили. Выехали из города. Ополченцы нас не тронули, увидели в машине деток и даже не остановили. Доехали по центральной трассе до Мариуполя. Там блокпосты украинской армии. Молила Бога, чтобы хотя бы малышей не тронули. Мы то пожили чуть-чуть, за себя не боялись. Главное – безопасность детей. Они – самое дорогое, что у нас есть. Солдаты остановили авто, посмотрели, что ребятишки в нем, сказали проезжать дальше. Добрались до вокзала в Мариуполе. Там нам подсказали, что в Ростове есть лагеря для беженцев. В кассе сообщили, что остались билеты на автобус, который выезжает только через неделю. Купили их за последние деньги. На время остановились у родственников. Спасибо им, что хоть приняли, предоставили детям крышу. Когда до отъезда оставалось три дня, в поселке, где мы жили, стали слышны взрывы. Кого-то обстреливали «Ураганом» (реактивная система залпового огня, – прим. «ДНП»). Боялись, что не успеем вывезти детей. Пока ехали в автобусе до границы солдаты нацгвардии несколько раз высаживали всех мужчин, держали под прицелами автоматов, проверяли документы, расспрашивали. Это было очень страшно. На самой границе тоже возникли препятствия для нашего выезда в Россию. Моя дочь – от первого брака. Требовалось письменное разрешение ее отца. В тот момент я не знала, где его искать. Таможенники намекнули, что за некоторую компенсацию этот вопрос можно уладить. Денег у меня не было. Помялись, но документы отдали. Сказали: «Счастливого пути!». После приезда в Ростов направились на железнодорожный вокзал. Подошли к работникам МЧС. Те предупредили, что если не будем крутить носом, то быстро уедем, у нас будет жилье и что покушать на первое время. В очереди на отправку мы были записаны под 1181-м номером. Не знали, как долго может продлиться ожидание. Волонтеры сказали подниматься на второй этаж, где есть чай и места для отдыха.
Когда я туда зашла, сразу же расплакалась: увидела там столько маленьких деток, стариков, и все они лежали на полу. Когда пришла в себя от растерянности, с мужем осмотрелись и встретили знакомых из Донецка. Они подсказали, где выдают бесплатное питание для малышей. Волонтеры принесли одеяла. Уже настроились ждать своей очереди, но в тот же вечер познакомились с Натальей Александровной Пономаревой. Девушка рассказала нам о Екатерине Матвеевне Смирновой, бабушке, которая готова вывезти беженцев в Беларусь за свой счет. Не поверили, что такое может быть. Сильно сомневались, но решили рискнуть.
В Украину, наверное, уже не вернемся
На Родине, в Луганской области, у Аллы Михайловны Подкуйко остался только брат: подвергая жизнь опасности, охраняет жилье от мародеров.
– Сын с невесткой уехали то ли в Московскую область, то ли в Москву. Не могу связаться с ними, – сильно тревожится за родных украинская пенсионерка. – До того, как началась стрелянина в поселке, думала поставить в доме еще две железные кровати, матрасы достать, и пускать на ночлег беженцев. А вот, видите, самой пришлось убегать.
Созвонилась с братом, говорит, что в Боково-Платово делать больше нечего. Все, что только можно, разбили. Много домов пострадало, от некоторых остались только кирпичи. Погибло большое количество людей. В день отъезда долго кружили возле поселка. Несколько раз возвращались. Его едва было видно из-за завесы дыма. Вокруг все грохотало. Долго не могли смириться с этим. Брат сказал, что не может оставить свою землю. Будет защищать ее до конца.
Родители и бабушки Оксаны Дубовик не захотели покидать Донецк.
– Сказали: будем как-то выживать, – после этих слов женщина расплакалась. – Прячутся в подвалах. Вылезают оттуда, чтобы покушать. Если бомбежки затихают на час, то это уже хорошо. Никогда не думала, что в XXI веке узнаю, что такое реактивные установки «Град», «Ураган».
Еще страшнее знакомиться со всем этим было ее детям. Дочь Оксаны, восьмилетняя Таня, сидевшая до этого в сторонке, подошла и показала нам свой блокнот с рисунками. Они автобиографичны. Вспоминая, как покидала с родителями и братом Украину, на одном из них с подписью «война» девочка нарисовала легковой автомобиль, который бомбят самолеты. На следующей странице уже более подходящая для автора ее возраста картинка: природа и с особым усердием выведенное слово «Мир».
В родном для Тани Донецке сейчас идут бои.
– Там уже практически все разрушено, – с горечью сообщила Оксана. – Видели сегодня в новостях, что армия начала обстреливать последнюю уцелевшую больницу в городе. Даст Бог с родными, оставшимися в Украине, будет все в порядке. Только на это и надеемся. С этой мыслью встаю и ложусь. Как только прекратятся боевые действия, поедем к ним в гости. А жить и растить детей мы, наверное, уже будем здесь. Леша и Таня не должны еще раз перенести то, что им уже пришлось увидеть. Больше всего мечтаю, чтобы они теперь, если и вздрагивали от разрывов, то только от выстрелов салютов.
Мы и наши дети – не террористы
Алла Михайловна Подкуйко возмущена тем, как пытаются посеять вражду между украинским народом:
– Знакомые из Западной Украины не верят, говорят: – Что вы врете, что вас там бомбят. Телевидение сильно искажает факты. Сообщают, что мы – террористы. Неправда. Ополченцы – мирные жители, которые взялись за оружие только для того, чтобы защитить свою землю, семьи. Среди них нет ни одного террориста. Мы на своей земле и сильны тем, что знаем, что защищаем. А солдаты украинской армии действительно не понимают, зачем они пришли. По сути, это ведь тоже мирные жители, которым дали автоматы и заставили убивать. Они говорят: – Мы же просто так стреляем, не прицельно, но все равно же попадают в нас.
Полна негодования и Оксана Дубовик:
– Мы – террористы? Единственное наше «оружие» – это дети, которых мы пытаемся спасти.
Понимаешь, что эти самолеты «мирные», но все равно страшно
«Ангел-хранитель» семерых украинских граждан – наша землячка Екатерина Матвеевна Смирнова не видит в своем поступке большого героизма:
– Людям, детки, нужно обязательно помогать. Деньги – дело наживное. Я старая уже, они мне не нужны. У меня все есть. Погреб и два холодильника забиты продуктами. Пускай живут, пока не устроятся.
Даже в Беларуси беженцам пока не так-то просто забыть ужасы войны:
– Вчера над Заостровечьем пролетали самолеты. Умом прекрасно сознаешь, что они «мирные», но от гула моторов страх сковывает все внутри, кажется, что вот сейчас начнется бомбежка.
– В общем, она – трусиха! – улыбается Екатерина Матвеевна. – Как-то ехали с ней в автобусе, и во время остановки раздался какой-то хлопок, так она даже подскочила. Сказала ей тогда: – Не бойся, у нас не стреляют!

Подготовил Юрий Мыслицкий.
Фото Александра Абрагимовича.